Книга С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны. Историческая публицистика - Виталий Иванович Масловский

и целые деревни. Так, банда межрайонного руководителя СБ Д. Купяка-«Клея», на счету которой многочисленные кровавые злодеяния в Каменка-Бугском и соседних районах Львовщины, уничтожила сотни граждан, полностью сожгла село Адамы. В начале июля 1944 года бандиты разгромили, ограбили и сожгли более 100 крестьянских дворов в Новомилятинском районе Львовской области. В Тернопольской области они полностью сожгли деревню Гнильче Бережанского района. В селе Высокое Монастырищенского района в ночь на 22 сентября 1944 года бандиты сожгли школу, 106 крестьянских дворов, во время пожара погибли 52 жителя. 6 февраля 1945 года в селе Барыш Бучацкого района бандеровцы сожгли 212 крестьянских дворов, убили и сожгли 98 жителей. Таких фактов страшного бандеровского разбоя не счесть.

О размерах подобных злодеяний можно судить по событиям, которые произошли в Тернопольской области в октябре-декабре 1944 года: бандеровцы за три месяца убили 707 граждан, в том числе 436 крестьян, 53 военнослужащих, 169 представителей партийно-советского актива, 48 председателей сельских Советов. Бандиты насильно вывели в лес еще 159 человек, судьбы которых до сих пор неизвестны, сожгли 214 крестьянских хозяйств, разгромили 58 помещений сельских Советов, 6 маслозаводов, 5 спиртовых заводов, ограбили 345 крестьянских хозяйств, сожгли 21 город, разбили 22 автомашины, 12 молотилок, 18 тракторов, угнали 216 голов скота, отобрали много продовольствия и всякого крестьянского имущества.

Зарева пожаров и крики истязаемых людей, замученные старики и дети – таковы кровавые следы националистических бандитов. Бандеровцы с неслыханной жестокостью расправлялись со всеми, кто не подчинялся их приказам, не выполнял их волю. В марте 1944 года в селе Хорлупы Олицкого района на Волыни они замучили 12 крестьянских семей – 58 человек. В Держнивском районе Ровенской области бандеровские бандиты только в мае 1944 года вырезали 57 семей. В августе того же года в Демидовском районе банда под руководством бывшего полицейского «Ломоносова» устроила настоящую «Варфоломеевскую ночь»: бандиты задушили, зарезали и расстреляли 60 жителей. Банда «Дубового» в селе Мульчицы Рафаловского района за одну ночь убила и ограбила 50 крестьян. В селах Куличкове, Вань, Низах и деревушках Бродовского района на Львовщине оуновские бандиты уничтожили около ста человек, среди них 25 детей, 29 женщин, 33 старика. В селе Ямельня Яновского района бандиты из местных отрядов замучили 53 крестьян. В селе Испас Вижницкого района Черновицкой области оуновские бандиты только за одну ночь убили 47 жителей. Подобных фактов бандитизма было много.

Только с февраля 1944 года по январь 1945 года остатки формирований УПА и оуновское вооруженное подполье провели в западных областях Украины 3 287 террористически диверсионных акций, в течение 1945 года – 3 424 акции. Все они были направлены в основном на восприпятствование процессу восстановления Советской власти. Почти все эти акции завершались убийствами и грабежами.

С июля и до конца 1944 года националистические формирования уничтожили только в Станиславской области 2 725 граждан. Аналогичные убийства происходили в других областях Украины.

О характере этих убийств можно судить по таким достаточно точным данными: с лета 1944 года по май 1946 года (то есть за неполных два года) в Львовской области (в то время – без Дорогобычской области, которая вошла в состав львовской значительно позднее) бандеровцы убили и замучили 5 088 граждан, в том числе: 44 учителя, 218 глав сельских советов и их заместителей, 406 бойцов истребительных отрядов и групп самообороны (преимущественно – местной молодежи), 3 105 селян (среди них 497 детей). Итак, с 5 088 погибших на «энкаведистов» и «большевиков» приходится только 1 315 человек. Это, как видим, полностью ставит крест на тех выдумках националистов, распространяемых ими так часто, которые твердят, что, мол, ОУН-УПА «воевала» только против «энкаведистов» и представителей партийно-советских органов.

Сегодня многих волнует та безответственность, с которой выступают отдельные официальные государственные учреждения, лица и представители прессы, в неспокойное время так называемой «демократизации» и политической неопределенности общественной жизни. Так, «Рабочая газета» от 3 декабря 1988 года однозначно указала, что в послевоенное время от рук украинских националистов погибло более 30 000 граждан. В феврале 1990 года Комитет государственной безопасности Украинской ССР сделал в прессе заявление, в котором, в частности, также однозначно указал, что от рук бандеровцев в послевоенное время погибли более 30 000 мирных советских граждан и около 25 000 военнослужащих, работников органов государственной безопасности и пограничников. Эти цифры, к сожалению, стали гулять во многих изданиях, особенно в прессе, как в Украине, так и за рубежом.

Такие безответственные заявления являются обычным кощунством, и непростительны перед памятью десятков тысяч убитых, задушенных, зарезанных, замученных, сожженных! О каких 30 000 человек может идти речь, когда (как показано выше) за неполных два года в половине нынешней Львовской области погибли от рук националистических убийц около четырех тысяч человек! А это страшное кровопролитие, как известно, продолжалось до начала 50-х годов и охватывало семь (!) Западных областей (за исключением Закарпатской области, где такие инциденты и акции были эпизодическими).

Совершенно ясно, что в цифре 30 000 не нашлось, по большому счету места тем, кого бандеровцы насильно отвели в лес и там жестоко замучили, как и тем, кто тайно был брошен в колодцы или закопан в лесу, как и тем, которых утопили с камнем на шее в озера и реках. В официальных донесениях не числятся ещё и те, которые «пропали без вести», среди них и жители отдаленных хуторов, о которых в то драматическое время забыли не только секретари сельских Советов (чтобы зафиксировать исчезновение человека), но и госорганы; то же КГБ считало, что эти люди сами ушли в лес.

По моим подсчетам (а они также страдают некоторой неточностью, так как я не имел исчерпывающих сведений по селам, районам и областям), только в послевоенные (1944—1952) годы от рук вооруженных формирований УПА и службы безопасности ОУН и вооруженного подполья ОУН погибло около 90 000 мирных граждан. Что касается военнослужащих, представителей органов безопасности и пограничников (25 000), то эти данные примерно соответствуют действительности.

Почему так произошло? Почему так беспомощны те, кто об этих преступлениях говорит и пишет? Во-первых, у местных органов власти отсутствует элементарный учет тех, кто погиб в годы войны и в послевоенный период. Во-вторых, отсутствует такой учет и на районном, областном и более высоком уровнях. В-третьих, до сих пор существуют огромные трудности доступа в спецхраны и архивы – как в СССР и в республиках соцлагеря, так и в зарубежные.

Характеризуя в целом противоборство политических сил в сороковые годы в западных областях Украины, следует отметить, что это было преступное братоубийство, которое на языке политической истории называется гражданской войной. Обречённые на уничтожение оуно-бандеровские формирования прибегали к политическому террору и бандитизму, которые, по сути, тесно был связан с криминальным.

Страх перед заслуженным наказанием, обреченность, ненависть и гнев ко всем, кто не разделял их преступления, приводили к аморальному поведению и поступкам, к маниакальной жестокости и садизму. Осенью 1944 года в селе Бенько Большом Каменка-Бугском районе Львовской области оуновцы повесили секретаря сельского совета Иванчука, а жену с ребенком сожгли живьем. Они сожгли еще четыре крестьянские семьи, состоявшие из 26 человек: одну за то, что четыре сына пошли служить в Красную Армию и били фронте фашистов, других – за то, что всячески помогали советскому государству в окончательном разгроме гитлеровской Германии.

Вот что рассказал на страницах газеты Петр Угера, бывший участник формирования УПА, действовавшей в Стрыйском и соседних районах во Львовской области: «В селе Яблунивке молодежь организовала самооборону, и с оружием в руках охраняла от нас достижения советской жизни, спокойствие своего села. Это разозлило главарей банды. Они решили совершить кровавую расправу над селом. Ночью группа „эсбистов“ под руководством „Ромки“ напала на село. Что происходило в эту ужасную ночь! Бандиты жгли людей заживо, заперев их в домах, разбивали о стены головы детей, насиловали несовершеннолетних, издевались над стариками. Однако им так и не удалось прибрать село к своим рукам…»

Известно, что одна из зловещих особенностей фашизма и фашистов заключалась в том, что под свои зверства они подводили базу «исторической целесообразности» и пытались «логично» обосновывать пытки, агрессию и массовые убийства невинных людей. Воспитанные в духе гитлеровского варианта человекоубийства, гитлеровцы смотрели на свои жертвы как на «недочеловеков» с «арийским» кичливым презрением. Руководствуясь той зловещей «исторической целесообразностью», они поставили массовые убийства на «культурную» основу – пунктуально и педантично делали ликвидацию «недочеловеков» в специально оборудованных концентрационных лагерях, сжигали в крематориях, душили в газовых душегубках (газвагенах), заготовляя для нужд рейха волос, кожу, использовали пепел истязаемых и сожженных людей как удобрения